О нас пишут

 
 





 
Журнал "Крещатик", № 3, 2007 г.

Журнал "Крещатик", № 3, 2007 г.


Воспитанный авангард


Евгений Степанов. Портрет: Книга стихотворений. — М.: Вест-Консалтинг, 2006. — 248 с. 1000 экз.

…Время от времени мы созваниваемся вроде по делам, но на самом деле где-то по часу-полтора взахлеб, перебивая друг друга, болтаем о поэзии. Разговоры бывают разные.

Звоню. Жалюсь на то, что-де несправедливо мало пишу в последнее время регулярным стихом. Степанов: "И правильно делаешь. Силлабо-тоника свое исчерпала. Будущее за синтезированными формами и, в первую очередь, за визуальной поэзии".

Готовился к выходу новый проект Евгения Степанова — журнал визуальной поэзии "Другие".

Почти одновременно, но в разным магазинах, купили увесистый том потрясающего, но чудовищно поздно возвращенного Георгия Оболдуева. Созваниваемся обменяться впечатлениями. Степанов: "Ты знаешь, все-таки силлабо-тоника неисчерпаема. Вчера весь вечер писал "классические" стихи".

Зачем я вспомнил эти два разговора? Да именно потому, что, когда речь заходит о стихах самого Евгения Степанова, невольно упираешься в вопрос о его поэтической, "цеховой" принадлежности. Действительно: с одной стороны он, вроде бы, апологетичный пропагандист поэтического авангарда, издатель единственного в России журнала литературного авангарда "Футурум АРТ". А с другой — обилие таких вот стихов, явно далеких от столь любимого "метода" Степанова-культутрегера:

Уходит в монастырь путанка,
Выходят на панель весталки.
Въезжает грипп кошмарным танком
Во все клетушки коммуналки.

Ждем доктора, как ждут Мессию,
Ждем порошков, как семь хлебов.

…Я был повсюду. Но Россию
Сравнить ни с чем я не готов.

Или вот таких:

А водка — это не водичка.
А летом лучше, чем зимой.
А баба — это электричка.
Одна ушла — дождись другой.
И не хандри! За все на свете
Тверди спокойное "мерси"!
И помни постулаты эти —
Не верь, не бойся, не проси!

А вот, скажем, в стихотворении "Час придет — увижу Бога..." и вовсе вдруг слышатся отзвуки "наивной" поэтики Николая Глазкова:

…Не подался в нувориши,
Не продал свободных крыл.
Что ниспосылалось Свыше —
Я в земельку не зарыл.

Кстати, как бы в скобках замечу в связи с выбранными цитатами. Читая сборник "Портрет" "насквозь" легко заметить одну особенность, довольно редко встречающуюся в нынешней русской поэзии: Евгений Степанов не боится быть сентиментальным, иногда пафосным, но прежне всего — Нециничным. Вот чего нет в степановской поэзии абсолютно — это наигранного, кокетливого цинизма.

Об этом, добром, начале стихов Степанова в свое время очень точно написала, увы, покойная Татьяна Бек: "Стихи Е.С. ясны, как документальная проза, таинственны, как добрый крик обиженной любви, публицистичны и вместе с тем суггестивны. У него в одном стихотворении могут естественно соседствовать реминисценции из Блока и Сосноры или из Венички и Солженицына, а также "славянская душа" и "прищур азиатский", ирония и пафос, жаргон и архаика, стеб и пафос..."

Скобки закрыть.

Но рядом с этими, внешне простыми и вроде даже незамысловатыми, но виртуозно исполненными строками, стоят стихи иные — Степанова — вроде-как-авангардиста:

не ясно — сны-ручьи
крик ржавчины
и — дно
дно-бытие
и — сорок лет
(а смерти нет)
модели мира

вера
ира
дом
баскетбол
стихи
война
……...
……...
……...
……...

Или такие:

цапельки нила
капельки дождя
олово слова
лицо
мне интересно
девушка кричит на бой-френда —
любит
не интересно
олеау
ау
а
у

И видно сразу: да, Степанов определенно близок авангардистскому (или точнее поставангардистскому) крылу русской поэзии. Но! Степановский авангард — это авангард окультуренный, воспитанный. Он не взламывает и не ломает, не стремится эпатировать. Ему не ведома агрессия, но присуща, пожалуй, эдакая куртуазная изысканность. Это авангард на уздечке классической пушкинско-блоко-пастернаковской просодии. А может и наоборот: пастернаковско-блоковскую гармонию Степанов окантовывает едва уловимой ленточкой авангардных сломов — там, где поэт уводит стих в нарочито наивное письмо или в обериутский абсурдизм. Возможно, такие стихи писали бы сегодня отвоевавшие свое отцы обериутства, доживи они, конечно, до наших дней:

Иван Петрович Залепукин
Поехал в город Чимбармук
И там увидел чимбаркуки
И десять разных чимбарштук...

Еще цитата:

Валялось лицо на помойке столетия.
Лицо — обожженные веточки глаз.
А главный начальник иного столетия
Шел мимо помойки в полуденный час...

Вот эта пограничность, "неуловимость" степановской поэтики и сбивает с толку критиков, пытающихся идентифицировать, хоть как-то маркировать стихи московского поэта. А не получается. Выскальзывают из хватких филологических рук, не хотят укладываться ни в нишу классического наследования, ни в нишу авангардной традиции. Им, Степановским стихам, обе полки подавай.

Впрочем, явные, радикальные авангардистские замашки Степанов себе позволяет — там, где работает с графическим, визуальным или там нумерологическим стихом.

Пожалуй, наиболее верным определением Степанова-поэта будет традиционал-авангардист. Что, в общем-то, естественно для участника литературной группы "Другое полушарие / "СССР!"" — группы, взявшей курс на сближение традиции и авангарда. Но, вероятно, из всей группы Евгению Степанову успешнее других удается примирять классическое поэтическое воспитание и открытия-искушения русского (в первую очередь) литературного авангарда ХХ века.

Из всего мною тут написанного может сложиться ложное впечатление, что-де Степанов так уж сильно озабочен стремлением примирить в себе эти две крайности, определить свою "поэтическую ориентацию". Все гораздо проще: открываешь свежую книжку московского поэта-культуртрегера Евгения Степанова "Портрет" и начинаешь читать. И сразу, с первых строк, становится очевидным: ничуть не озабочен. Он просто пишет восхитительные стихи, и ему с удивительной легкостью даются вполне себе традиционные стихи, в которых есть и глубина, и ирония, и обилие вкусных поэтических находок ("Запада плоть измочалена. / Желтый сгущается цвет. / Мальчик, похожий на Сталина, / Пишет автопортрет..."). Но столь же легко, будто играючи, он создает и сочные образцы авангардной поэтики — будь то ироничный реверанс в адрес обериутов или опыты "зауми"; и нежный, утонченный верлибр; а еще — удивительно меткие и афористичные миниатюры — двустишия и удетероны:

Выходной. Отключить телефон.

Вариация смерти.

Или:

Разные жанры жары

Или вот такой шедевр минимализма:

Я хотел написать стихотворение. И не смог

Евгений Степанов — легкий поэт. С легким, будто сотканным из ниточек первого весеннего дождя, языком. Открытый любым поэтикам и техникам.

Евг. Харитонов
 



главная:: о компании:: услуги:: веб-дизайн:: издательство:: PR:: портфолио:: контакты:: магазин:: о нас пишут:: подписка и распространение:: форум